Старое/новое кино

28.01

12:33

Dead Man (1994)

Как-то ехали мы с другом на его машине в районе одиннадцати вечера, пили б/а пиво и нас остановили гиббоны. Друга повезли в их машине на экспертизу (поскольку в трубочку он очень успешно подышал, а в чувашском б/а пиве - 0,4%), а со мной за руль в нашу машину сел мент. А в магнитоле стоял саундтрек к "Мертвецу". Мент просто офонарел (напомню, дело происходило в Чебоксарах в декабре 2002 г.) и долго, настырно расспрашивал,что это за штуку мы слушаем…

Потом приятель прокомментировал ментовское недоумение: "Еще бы, с такой музыкой - только на верную смерть ехать…"

ОТЛОЖЕННАЯ СМЕРТЬ
(рецензия на фильм Д. Джармуша "Мертвец")

Смерть - это зачерненная сторона зеркала, без которой мы бы ничего не увидели. (С. Беллоу)

Итак, "Мертвец". Любителям вестернов в традиционном понимании этого жанра просьба не беспокоиться: здесь практически нет никакого движения, закрученности сюжета, никаких призывов к братству и разборок в салунах. Только скитания, одинокие выстрелы и просто похожие, сменяющие одна другую картинки.
Сюжет рассказывать не имеет смысла. Это то редкий случай, когда описание происходящего на экране не дает адекватного представления о содержании самого фильма. Поэтому ограничусь впечатлениями и возникшими образами, которые можно уместить в вербальные рамки.
Насколько поэтично повествование, настолько прозаичен и предсказуем конец…
"Город Машин" как символ бездушия: бумажные, а не живые цветы, унылый пейзаж, смерть густым непроглядным дымом сковавшая воздух, жаден ее взгляд и холодно ее дыхание. Это враждебный, пугающий городок, усыпанный черепами животных, населенный людьми с уже приготовленной за пазухой пушкой. Здесь никто ничего не объясняет, никто никого не жалеет, никто никому ничего не прощает. "Город Машин" - это "тупик", "самое сердце ада", где все просто "отбывают свой срок".
Уильям Блейк. Безвольный, пропащий неудачник. Зачем он вообще родился на свет? Он сам не знает, чего боится. Наверное, он боится самой жизни.. Но "умерев" и осознав, что терять уже нечего, он начинает свою короткую, навязанную обстоятельствами, но настоящую жизнь - однако и она не приносит ему утешения. Он даже не может сам решить, что ему делать с вновь обретенной способностью дышать.
"Может нам стоит…", "Или мы должны…", "Что нам делать?!!" в конце концов
спрашивает он у Никто, на что тот отвечает, как и всегда, пространной
метафорой: "Многому ли смог бы научится орел, если бы слушал ворону?"
Кажется, между ними нет никакого человеческого тепла. Они просто спутники. Никто тащит Блейка к "зеркалу душ" в надежде спасти дух своего любимого поэта, а Блейк идет за ним, потому что ему некуда больше идти. Он принимает эту дурацкую байку за правду, потому что сам уже ни во что не верит. Когда-то он был наивным: верил в честность, но ему отказали в работе, верил в справедливость, но ему приписали чужое убийство, верил в сострадание, но не нашел поддержки. Он верил в то, что возможно прожить жизнь, не причинив никому вреда - но судьба встречает его выстрелом в сердце и отныне он
вынужден уповать на револьвер больше, чем на собственную совесть.
"Отныне твои стихи будут написаны кровью"…
Блейк и Никто - просто два очень разных человека, чьи пути пересеклись волей обстоятельств. Они не то, чтобы заводят дружбу - они стараются приспособиться, преследуя каждый свою цель, так до конца друг друга и не понимая. Точнее Блейк в какой-то мере подчиняется Никто и безропотно вручает ему остаток своей земной жизни, превращая желание индейца в свое собственное.
Его научили быть примерным и сдержанным, вежливым и аккуратным, говорить "извините" за доставленные неудобства и "спасибо" за каждое доброе слово. Но здесь совсем другие устои. Блейк хотел заново начать здесь жизнь. Начать жизнь.. Но этот город - мертв! В нем нет жизни! Но ему некуда возвращаться.
Он лишний на этой Земле - и все его существование словно навязанная кем-то игра. Он знает правила, пытается их соблюдать, но неизменно проигрывает. Ему не оставили выбора. Он сам себе не дает на него право. В этом теле уже нет души - она постепенно, капля за каплей "вытекает" через эту кровоточащую рану.
Он не сопротивляется - он просто терпит, иногда задает вопросы. Ему наглядно показали, как здесь можно выжить и он, следуя примеру других, убивает, убивает как все. Но только все живут и радуются жизни, какой бы мелочной, бессмысленной и жалкой она не была, а Блейк не находит себе места среди этих "живых мертвецов". Все эти люди смешны и нелепы: Диккенсон, разговаривающий с чучелом медведя, его сын, расправившийся со своей невестой потому, что
"слишком ее любил", наемник, спящий в обнимку с плюшевой игрушкой, продавец, читающий молитвы и одновременно держащий наготове револьвер, даже индеец Никто с набившем оскомину вопросом о табаке, не расстающийся со снисходительной улыбкой всезнайки. Отнять у этих людей жизнь - не такой уж большой грех, но ведь наказание дается за сам факт - неважно, убил ты невинного младенца или серийного маньяка. У Смерти нет таких понятий, как "смягчающие обстоятельства" - для нее все равны. Просто мертвец и все. А кем
он был, ее мало интересует. Эту жестокую правду Блейку только предстоит постичь. А пока он ждет большего. Он хочет света. Он боится умирать, но жить он тоже боится. Наверное, он надеется, что эта легкость, с которой спускают курок его новые "соседи" со временем придет и к нему, но ничего подобного не происходит. Он не испытывает наслаждение от убийств, но и переживаний нет. У него абсолютно пустой взгляд. Он больше ничего не просит. Он просто покоряется смерти - но не торопит ее, а безропотно ждет, когда она сама придет, чтобы забрать "застрявшее" на Земле тело.
Посмотрите - он НИКОДА не убивает первым - он не видит в этом смысла. Защищаться - да, но убивать ради чувства собственного превосходства? Нет. Если тебе не угрожают, зачем применять насилие? Может, поэтому он и не может стать таким, как остальные. Слишком остро он ощущает боль этого мира. Он все еще ищет правду и справедливость. Но "строительством корабля облако не
остановишь"…
За ним гонится дыхание смерти, и он слишком слаб, чтобы противостоять этому. Он продолжает убивать. Но, что самое страшное - эти убийства не становятся причиной угрызений совести и душевных терзаний за содеянное. Ни тени раскаяния - с каждым разом Блейк все равнодушнее спускает курок.
- Ты - Уильям Блейк?
- Да. А вы читали мои стихи?
И выстрел - безжалостной уверенной рукой, а в глазах - даже не жестокость, просто безразличие. Душа давно покинула это тело.
Он безучастен к этим людям (если их так можно назвать), но подобное отношение ни вызывает у зрителя ни малейшего протеста - все жертвы Блейка настолько жалки, что смерть, кажется, их только украсит.
Он проходит мимо головорезов, охотников, золотоискателей - они заслужили эти пули, они - слуги Дьявола. Но он останавливается у трупа маленького олененка, словно олицетворяющего невинность и безвредность. Зачем понадобилось его убивать? Он пострадал ни за что - рожденный природой и вскормленный молоком своей матери, он просто рос и жил, не помышляя о добре и зле. Но даже безгрешных ждет смерть. И у олененка точно такая же рана в сердце. Значит, он тоже обречен. Блейк смешивает его кровь со своей, ложится рядом и засыпает
с ним в обнимку. Он сближается с вечным - с природой. Скоро, совсем скоро.

В час вечерний, в час дневной
Входят люди в мир земной
Кто рожден для горькой доли
Кто для радости одной;
Кто для радости беспечной,
Кто для ночи бесконечной…

Недаром последняя фраза этого стихотворения повторяется н протяжении фильма несколько раз. Никто действительно уверен, что Блейк-поэт был рожден "для радости", "для жизни вечной", а вернувшийся Блейк (будем называть его так) - для ночи бесконечной. Но "ночь опускается не сразу, а постепенно". Эта метафоричная фраза, вложенная в уста далеко не самого значительного и праведного героя - одного из головорезов, и дает нам наиболее четкое
представление о сюжете фильма. Да, это тот самый путь - от сумерек до полного затмения, который мы проходим бок о бок с Уильямом Блейком.
Постепенно мысль о смерти для Блейка становится избавлением - от бесконечных скитаний, от неизвестности и осознания невозможности как-то изменить свою судьбу, наконец, от боли и усталости. Смерть - не всегда зло. Для Блейка это высшее благо, спасение, если хотите.
А ночь уже готовится вступить в свои права. Блейк сидит на камне и словно в бреду повторяет те слова, с которыми он пришел в Город Машин: "Я хочу поговорить с мистером Диккенсоном. Да, я настаиваю на разговоре с мистером Диккенсоном", н произносит он это уже не с наигранной уверенностью и смятением в глазах, выдающей его нерешительность - теперь эти слова звучат почти как молитва - тихо, но глубоко.. Он просто стал другим. Он перестал быть собой - тем человеком, которым он ощущал себя раньше, с которым
отождествлял свои принципы и намерения. Но был ли он в согласии с самим собой? Нет. Однозначно нет. И неслучайно кочегар в поезде рассказывает Блейку об оптическом обмане путешественника, когда "кажется, что пейзаж вокруг тебя движется, а ты стоишь на месте", хотя, на самом деле, все наоборот. Вот и Блейку казалось, что как бы не менялась жизнь, то, что внутри его, останется
постоянным, но и это - не что иное, как заблуждение. Мы видим, как Блейк внутренне становится другим, что перед лицом смерти он отказывается от своих убеждений, но жизнь - жизнь остается прежней, она не тронется с места, независимо от того, жив Блейк или мертв.
Это уже не тот пугливый, извиняющийся на каждом шагу, юноша, а совсем другой человек. И этой шкуре, в этой обстановке и в этом состоянии, как ни парадоксально, он кажется гораздо более живым, чем в день приезда в "Город Машин". Но не это главное. Глаза. Они остановились, избавясь от искорки тревоги, они почернели, отрешившись от светлой надежды, постигнув тайну жизни. И смерти. Они стали глубже.
Глубже и взрослее. В них словно сосредоточена вся мудрость этого мира, как и вся его печаль. Это глаза уставшего от жизни человека или, по крайней мере, не нашедшего себе места или подходящего занятия. Он смотрится "за рамками" жизни, по ошибке оказавшийся "внутри картины". И, видно, он сам начинает это понимать.
И это его успокаивает. Но, как ни странно, умирающий Блейк, выглядит более счастливым, чем он же - готовящийся к "новой жизни" в начале фильма.
Безнадежность… У него нет сил сопротивляться. Может, он даже до конца поверил в эту сказку про духи и теперь ему не так тяжело умирать - он уплывет в какую-то далекую неизвестную страну, где нет тревог и разочарований, а только покой - вечный покой. И мы сами не видим эту смерть, как нечто ужасное или трагичное - она представляется нам закономерным, естественным завершением жизни и не вызывает абсолютно никаких эмоций - разве что чувство облегчения. Для Блейка все закончилось. Он ушел на новый уровень бытия, где, быть может, его душе найдется применение более ценное, чем скитания в поисках истины на грешной Земле.
Последнее, что он видит до того, как оказаться в каноэ - какие-то статуи, расплывающиеся лица людей, говорящих на непонятном языке.. "Ступай гордо, Уильям Блейк". Но он не чувствует под ногами опоры - он идет словно по инерции и, кажется, что каждый шаг будет последним перед его неизбежным падением. И уже сидя на земле, облокотившись на камень, он последний раз поднимает глаза - на вождя племени. В них уже нет ничего, чтобы связывало его с жизнью, нет сил и желания нести этот непосильный для него крест. Все как в полусне, полубреду. Кажется, он уже не отдает себе отчета в том, где находится. Он уже не здесь, а где-то далеко, с мыслью о вечном забвении… В этом взгляде только усталость и мольба о том, чтобы все это поскорее закончилось… Предчувствуя смерть, он даже слабо улыбается - еще немного, еще чуть-чуть потерпи, Уильям Блейк.
Тебе недолго осталось - Она уже совсем близко, уже берет тебя за руку.. "Дела этого мира больше не будут тебя беспокоить"…
К сожалению или к счастью, Блейку еще предстоит увидеть, как умирает Никто - последний близкий человек в этом огромном мире. Они сомкнули глаза вместе и, мне кажется, оба умерли со спокойной душой.
Жизнь Никто, изгнанника смешанных кровей, вряд ли доставляла ему много истинной радость. Но он выполнил задуманное - отправил дух Уильяма Блейка домой. Для него это было необыкновенно важно, у него наконец-то появилось дело, причем, благородное и он умирает с сознанием выполненного долга. Но теперь Блейк еще более одинок.
Последняя ниточка, удерживающая его в этом мире, оборвалась. Он, как и все мы, отправляется навстречу своей судьбе, он полностью в ее власти.
Он плывет "домой", к истокам. Но что это может значить?
Говорят, что каждый, после своей смерти, в бесконечном забвении, остается там - в том времени и пространстве, где был наиболее счастлив за всю свою жизнь, туда, где он провел свое детство. Тогда, возможно, Блейк и прав - его путь лежит в Кливленд. Ему не нужен мир. Он не нужен миру. По обоюдному согласию они расстанутся. Разве не великое благо в том, что они отпустят друг друга? Откуда мы знаем, что смерть - это зло, если ни разу с ней не встречались? Кто
расскажет нам, какая она на самом деле? Мы принимает жизнь как дар, а смерть толкуем, как антипод жизни, но ведь это не конец, а лишь продолжение, но уже внеземного существования. И, кто знает, может в нем гораздо больше смысла, красоты и гармонии?
А, не дана ли Блеку миссия свыше - освобождать души от тягостного бремени скверных тел и, прежде, чем он ее выполнит, он не сможет уйти?
Ведь так не бывает, чтобы человек просто родился и так же просто умер, спустя какое-то время. Для каждого приготовлен путь. Или нет? Хотел ли Джармуш сказать, что на самом деле, жизнь ничтожна по своей сути, а смерть, возвышающаяся над мирскими заботами - постоянна, а поэтому справедлива, и не нужно бояться и прятаться от нее? ДУША бессмертна - ей не страшны пули, она была "до" и останется "после". Жизнь - это страдание. Смерть - избавление от страданий. Это всего лишь - мост, время, которое необходимо провести в испытаниях и борьбе - чтобы стань мудрее, чтобы "заслужить" смерть.
Если жизнь, настолько восхваляемая нами, будет длиться вечно, то кому она тогда будет нужна? Она потеряет свою цену. Но есть ли вообще у нее цена? Для кого-то она "и гроша ломаного не стоит", а кто-то убежден, что она бесценна". Нельзя жить, не думая о смерти. Она повсюду и, отворачиваясь от нее, вы от нее не убежите.
Умереть, принять смерть как данное, как некую награду, с достоинством, но без страха - это высшая способность души, доступная немногим.
Я не утверждаю, что в этом смысл фильма, я лишь предполагаю, что он приемлем. Довольно мрачная интерпретация, но ведь Джармуш - философ. А философы редко бывают оптимистами.
Знаете, существует такой психологический тест. Когда вам дают нарисованную на бумаге кляксу и спрашивают, "что вы видите?". И нет двух одинаковых, даже похожих ответов. Каждый ассоциирует эту кляксу с собственным мироощущениям, с индивидуальным восприятием мира. Вы можете назвать это кино элегией во славу смерти, поиском себя и гармонии с окружающим миром или же размышлением о том,
нужна ли жизнь, полная страданий, если потом наступает смерть - постоянная и неизбежная. Джим Джармуш просто нарисовал СВОЮ кляксу - словно набросал картину карандашом и предлагает нам ее закончить. Каждому он вручает мольберт с кистью и говорит: "Вперед! Теперь вы - художники!" Освободите свой разум, разбудите воображение и отправляйтесь в таинственное путешествие вместе с Уильямом Блейком. Игра стоит свеч.

И прежде, чем вы бросите все насущные дела и тронетесь в путь, мне хотелось бы выразить благодарность тем, кто подарил нам возможность это сделать.
Очень приятно осознавать, что остались еще на Земле (и особенно - в Америке) люди, которые снимают кино не кому-то в угоду, а ради самореализации и удовлетворения своих творческих стремлений. У режиссера была идея, и он воплотил ее в жизнь с помощью своих единомышленников: актеров, сценаристов, операторов, декораторов и прочих. Я уверена, многие не выдержат и получаса просмотра, сочтут фильм скучным и незрелищным. Но Джармуш, в конце концов, не аленький цветочек, чтобы всем нравиться! Он - личность, весьма странная и
своеобразная, но тем он и интересен. Просто нестандартность пугает людей, соблюдающих норму и привыкших видеть что-то повторяющееся, похожее, и в череде этой серости подчас забывающих, что смысл искусства в умении смотреть на вещи изнутри, в том, чтобы задавать вопросы, а не находить ответы, чтобы самому постигать тайну, а не кивать в сторону уже приготовленной разгадки. Спасибо за это право - не так часто зрителю предоставляют возможность выбирать.
Два года Джармуш искал пленку подходящих коричнево-сероватых оттенков и, похоже, нашел как раз то, что нужно. Глаза отдыхают, не отвлекаясь на буйство красок, эмоции усыпляются, бесцветность убивает чувства и таким образом освобождает разум, а ничем не скованные мысли заполняют то пространство, которое режиссер предпочел погрузить в темноту.
Сначала эта своеобразная прослойка, разбивающая фильм на отдельные кадры кажется неуместной попыткой проявить оригинальность, но потом это обретает смысл: мы же видим предсмертные "вспышки" сознания Блейка, сон в полузабытьи. Он словно открывает и закрывает глаза, а мы почти физически ощущаем его состояние. Вообще, на мой взгляд, одной из главных функциональных задач этого фильма было максимально приблизить зрителя к событиям, сделать их осязаемыми и реальными. Здесь отдельно хочется отметить операторскую работу.
Техника съемки, которую использует Робби Мюллер, обеспечивает необыкновенную натуральность - не взгляд со стороны, а эффект присутствия, полного погружения в картинку. И чем оно глубже, тем сильнее воздействие. Когда, например, мы глазами Блейка видим Никто, оборачивающегося на своей лошади. Камеру как будто "потрясывает", помогая воспроизвести ощущения при езде на
лошади и одновременно - состояние самого героя - он ранен, ему трудно держать поводья, он не управляет лошадью, он практически лежит на ней, как что-то неживое и недвижимое. А вокруг все как в дымке: вверху - проплывающие по небу облака, сбоку - мелькающие голые березки, впереди - круп лошади Никто, словно некий маяк, показывающий, куда нужно держать путь. Или когда Блейк попадает в племя - эти размытые, сливающееся в единое месиво любопытные лица и деревянные статуи. И уплывающая из под ног земля… Неровные шаги, потеря
концентрации, расфокусированность взгляда, боязнь оступиться и упасть - все эти "симптомы" полуобморочного состояния Блейка переданы с потрясающей точностью. И здесь же - огромный поклон Деппу - уметь ТАК играть дано далеко не каждому и уж не каждый, кому это дано, так всецело и без остатка готов отдать себя этому уникальному дару.
Посмотрите на эти потрясающие перевоплощения - при каждом появлении Блейка на экране, что-то в его образе меняется. Неуловимо и неразличимо при беглом взгляде. Словно какой-то безумный художник добавляет каждый день по штриху к своей незаконченной картине. По штриху, не больше. Если наблюдать за картиной часто, и не заметишь, что что-то изменилось. Если взглянуть по прошествии времени - это уже совсем другое полотно. Так и лицо Блейка - на нем все
больше штрихов, оно все более многогранно и "насыщенно".
Это не изменение по принципу "лучше-хуже" или наоборот - оно просто другое, и в этом счастье художника. В данном случае - Джонни Деппа. Он умеет даже больше, чем от него ждешь.
Сложная, почти "недвижимая" и немая роль с огромным эмоциональным потенциалом, который нужно не выплескивать, а держать внутри. Очень легко здесь показаться отстраненным, безучастным и неестественным. Такое впечатление сложилось бы о любом, кто бы позволил себе роскошь воплотить этот образ. Но Джонни всегда было интересно заходить как можно дальше от безопасного "убежища" - от самого себя. Поэтому он НЕ ИГРАЕТ, он ЖИВЕТ И УМИРАЕТ вместе с Уильямом Блейком. В очередной раз мне нечего сказать. Умолкаю в восхищении.
Гари Фармер, хоть совсем и не похож на настоящего индейца и ранее не был мне известен как актер, тоже заслуживает всяческих похвал. Может быть, это даже своего рода пародия. Но та насмешливость и одновременно чуть приземленное сострадание, с которым он относится к Блейку, делает его первым кандидатом на симпатии зрителей. По сути, в фильме положительные герои отсутствуют, но изгой-индеец кажется пусть и сумасшедшим, но самым человечным из всех.
И, конечно, саундтрек. Пронзительно-отрывистое гитарное соло, звучащее неоднократно, но каждый раз по-новому. Невероятно - музыка настолько гармонично вплетена в визуальную ткань повествования, что ее уже невозможно представить отдельно от этого фильма, она - его естественное продолжение. Эта мелодия перекликается с шелестом листьев, сливается с выстрелами револьверов, становится стоном натянутых нервов. Аккорды Нила Янга буквально терзают душу, с каждым разом все сильнее и глубже. Порой чувства невозможно описать словами
(может, поэтому в "Мертвеце" так мало диалогов) но этими неповторимыми звуками - вполне. Это не музыка из фильма. Это музыка самого фильма - его эхо, его дыхание и его вопль.
Все это не факты и не утверждения. Лишь мысли и намеки на них. "Мертвеца" очень сложно раскусить. Но можно прощупать, прочувствовать, распробовать. И попытаться понять. Не в общепринятом смысле, а прежде всего - для самого себя.

Robin

Интересно Вам интересно

Больше не интересно

↑ Анджела Джоунс

→ Dead Man (1994)

↓ Моника Белуччи

Джим Джармуш - классик… если бы не он, я считаю, Джонни Дэп не раскрылся бы как характерный актер… фильм глубоко философский… с несколькими слоями подтекста… жаль мало времени подискутировать…